– Ты только пытаешься злиться, Карл.

Это было правдой. Четыре с половиной года убили в Карле всякую злость. Как было правдой и то, что сейчас, сидя на больничной койке вместе с Патриком и слушая его рассказ, он испытывал радость.

В любом случае с похоронами было покончено. Патрик поведал достаточно, и они вновь вернулись в его палату место, где рассказчик не очень-то был расположен откровенничать.

– Скажи, Карл, как там Боген, Витрано и ребята? спросил Патрик, откинувшись на подушку и приготовившись насладиться тем, что вот-вот услышит.

Глава 25

Последний раз дочь Паоло Миранды звонила два дня назад из номера гостиницы в Новом Орлеане. Она все еще разъезжала по делам своего нового загадочного клиента и снова предупредила отца о возможных визитерах, которые станут наводить о ней справки и следить за ним, поскольку у ее клиента имелись в Бразилии влиятельные недоброжелатели. Говорила она кратко, довольно расплывчато, и в голосе ее звучал всеми силами скрываемый страх. В конце концов отца это разозлило, и он потребовал подробностей, на что дочь ответила, будто беспокоится по поводу его безопасности. Отец попросил ее вернуться домой, а затем не выдержал и признался: впервые в жизни он встретился с ее бывшими партнерами, от которых узнал, что она уволена. Дочь с присущим ей спокойствием объяснила: теперь у нее самостоятельная работа и богатый клиент, занимающийся международной торговлей, так что подобные поездки станут постоянными.

Спорить по телефону отец не захотел, особенно сейчас, когда не находил себе места от тревоги.

Кроме того, Паоло уже устал от загорелых коренастых мужчин, сновавших вокруг дома и следовавших за ним на рынок или по пути в Католический университет святейшего папы.

Сеньор Миранда, в свою очередь, тоже наблюдал – они вечно отирались где-то поблизости – и каждому присвоил кличку.

Несколько раз Паоло разговаривал с управляющим дома, где жила Ева, и те же увертливые типы окидывали их цепкими взглядами.

Его последняя лекция – обзор немецкой философии – закончилась в час дня. Минут тридцать профессор провел в своем кабинете, споря с каким-то упрямым студентом, а потом ушел. Лил дождь, прихватить же с собой зонт он забыл.

Машина Паоло стояла на небольшом квадрате асфальта позади учебного корпуса.

Осмар терпеливо ждал. Из здания Миранда вышел задумчивым, глядя под ноги и прикрывая голову газетой.

Когда нога ступила в лужу под деревом, у которого он оставил свою машину, мысли его были далеко. По соседству был припаркован небольшой красный “фиат” – фургон, используемый для доставки мелких грузов. Как из-под земли вырос откуда-то водитель, но и его профессор не заметил. Парень открыл заднюю дверцу фургона, однако Миранда и сейчас не обратил на это никакого внимания. В тот момент когда он сунул руку в карман за ключами, Осмар толкнул его плечом и запихал в фургон.

Портфель профессора упал на землю.

Дверца “фиата” захлопнулась. В темноте Паоло почувствовал, как в переносицу уперлось дуло пистолета. Кто-то приказал ему молчать.

Полоса листов бумаги, выпавших из его портфеля, протянулась от сиденья до задних колес.

Фургон резко тронулся с места…

Раздавшийся в отделении звонок уведомил полицию о похищении человека.

Чтобы выехать за город, им потребовалось почти полтора часа. Паоло не имел ни малейшего представления о том, где находится. В фургоне без окон стояла удушающая жара.

Рядом сидели двое мужчин, у обоих было оружие.

“Фиат” остановился у приземистого сельского дома, и Паоло провели внутрь. Отведенное ему помещение находилось в задней части: спальня, ванная, крошечная гостиная с телевизором. На столе – хорошая еда. Было сказано, что никто не собирается причинить ему какой-нибудь вред, по крайней мере если он не совершит ошибки, попытавшись бежать. Проживет здесь около недели, а потом его отпустят при условии, что не будет никаких глупостей.

Закрыв дверь, Паоло посмотрел в окно. Под деревом сидели двое мужчин, смеялись и пили чай. Их оружие лежало рядом.

В тот же день были сделаны анонимные звонки сыну профессора в Рио, управляющему домом, где жила Ева, в фирму, где она работала, и ее давней подруге из туристического агентства. Сообщалось в них одно и то же: Паоло Миранда похищен.

Полиция взялась за расследование.

Ева находилась в Нью-Йорке несколько дней. Она выходила из номера отеля “Пьер”, чтобы заглянуть в магазины на Пятой авеню или провести пару часов в музее. По их с Патриком договоренности она должна была постоянно находиться в движении. От Лэнигана Ева получила три письма и на два уже ответила. Вся корреспонденция шла через Сэнди. Какие бы методы физического воздействия к Патрику ни применяли, они не заставили его ослабить внимание к мелочам. Письма Лэнигана были весьма специфическими: в них давались планы действий, перечни проверяемых пунктов и предлагались меры на случай непредвиденных обстоятельств.

Она позвонила отцу, но к телефону никто не подошел.

Позвонила брату, и от услышанного у нее потемнело в глазах. Необходимо срочно вернуться домой, сказал он. Обычно мягкий и тактичный, сейчас он был настойчив. Это удивило Еву: до сих пор все важные решения, требовавшие ответственных действий, принимались в семье только ею.

В течение получасового телефонного разговора она пыталась успокоить брата и привести в порядок собственные мысли. Нет, выкупа никто не требовал. От похитителей ни слова.

В нарушение всех мыслимых инструкций она позвонила ему. Нервно поправляя волосы, она стояла у телефона-автомата в вашингтонском аэропорту Ла Гуардиа и набирала номер телефона в его палате. Когда трубку сняли, произнесла несколько слов на португальском. Если их и слушают, то пусть поищут переводчика.

– Патрик, это Лиа. – Голос звучал совершенно бесстрастно.

– Что случилось? – также по-португальски спросил Лэниган. Он давно не слышал ее восхитительного голоса, однако сейчас нисколько не обрадовался.

– Мы можем поговорить?

– Да. В чем дело?

Установленный в палате телефон Патрик проверял на наличие “жучков” каждые три или четыре часа. Это утомляло. Кроме того, с помощью детектора, который ему принес Сэнди, он исследовал все вызывавшие подозрения уголки.

Круглосуточное присутствие за дверьми охраны отчасти успокаивало, но телефон все же внушал ему беспокойство.

– Проблемы с отцом. – В двух словах она рассказала историю исчезновения Паоло. – Мне необходимо поехать домой.

– Нет, Лиа, – спокойно возразил Патрик. – Это ловушка. Твой отец не миллионер. Им не нужны деньги, им нужна ты.

– Но я не могу бросить отца.

– Найти его ты тоже не сможешь.

– Во всем виновата я.

– Нет. Вина лежит на мне. Будет только хуже, если ты бросишься в их западню.

Тряхнув головой, Лиа посмотрела на снующих вокруг пассажиров.

– Так что же мне делать?

– Отправляйся в Новый Орлеан. Сразу после прилета позвони Сэнди. Мне нужно подумать.

Купив билет, она отыскала местечко в углу, села и спрятала лицо за раскрытым журналом. Ей не давали покоя мысли об отце, о тех ужасных вещах, что с ним в этот момент проделывали. Одни и те же люди поочередно похитили двух мужчин, которых она любила. Патрик до сих пор на больничной койке. А ведь отец старше, и сил у него не так много. Ему причиняют боль из-за нее, а она абсолютно ничем не может ему помочь.

Потратив день на поиски Лэнса, в начале одиннадцатого вечера полисмен заметил, как тот отъехал от казино. Автомобиль остановили и сидевшего за рулем Лэнса без объяснения каких-либо причин задержали до прибытия Суини.

Расположившийся на заднем сиденье патрульной машины шериф взмахом руки предложил задержанному сесть рядом.

– Как идет торговля зельем?

– На бизнес не жалуюсь.

– Что Труди? – Суини лениво покусывал зубочистку.

“Посмотрим, у кого больше выдержки”, – подумал Лэнс и надел новенькие безумно дорогие солнечные очки.